Неточные совпадения
Я, кажется, всхрапнул
порядком. Откуда они набрали таких тюфяков и перин? даже вспотел. Кажется, они вчера мне подсунули чего-то за завтраком:
в голове до сих пор стучит. Здесь, как я вижу, можно
с приятностию проводить время. Я люблю радушие, и мне, признаюсь, больше нравится, если мне угождают от чистого сердца, а не то чтобы из интереса. А дочка городничего очень недурна, да и матушка такая, что еще можно бы… Нет, я не знаю, а мне, право, нравится такая жизнь.
Но ничего не вышло. Щука опять на яйца села; блины, которыми острог конопатили, арестанты съели; кошели,
в которых кашу варили, сгорели вместе
с кашею. А рознь да галденье пошли пуще прежнего: опять стали взаимно друг у друга земли разорять, жен
в плен уводить, над девами ругаться. Нет
порядку, да и полно. Попробовали снова
головами тяпаться, но и тут ничего не доспели. Тогда надумали искать себе князя.
— Не сердись, все —
в порядке! — говорил ему Алексей, подмигивая. — Марксисты — народ хитрый, они тебя понимают, они тоже не прочь соединить гневное сердце
с расчетливой
головой.
И, думая словами, он пытался представить себе
порядок и количество неприятных хлопот, которые ожидают его. Хлопоты начались немедленно: явился человек
в черном сюртуке, краснощекий, усатый,
с толстым слоем черных волос на
голове, зачесанные на затылок, они придают ему сходство
с дьяконом, а черноусое лицо напоминает о полицейском. Большой, плотный, он должен бы говорить басом, но говорит высоким, звонким тенором...
— Постарел, больше, чем надо, — говорила она, растягивая слова певуче, лениво; потом, крепко стиснув руку Самгина горячими пальцами
в кольцах и отодвинув его от себя, осмотрев
с головы до ног, сказала: — Ну — все же мужчина
в порядке! Сколько лет не видались? Ох, уж лучше не считать!
Тогда они явились
с повинной
головой, согласились на предложенные им условия, и все вошло
в прежний
порядок.
Я на родине ядовитых перцев, пряных кореньев, слонов, тигров, змей,
в стране бритых и бородатых людей, из которых одни не ведают шапок, другие носят кучу ткани на
голове: одни вечно гомозятся за работой, c молотом,
с ломом,
с иглой,
с резцом; другие едва дают себе труд съесть горсть рису и переменить место
в целый день; третьи, объявив вражду всякому
порядку и труду, на легких проа отважно рыщут по морям и насильственно собирают дань
с промышленных мореходцев.
Улеглись ли партии? сумел ли он поддержать
порядок, который восстановил? тихо ли там? — вот вопросы, которые шевелились
в голове при воспоминании о Франции. «
В Париж бы! — говорил я со вздохом, — пожить бы там,
в этом омуте новостей, искусств, мод, политики, ума и глупостей, безобразия и красоты, глубокомыслия и пошлостей, — пожить бы эпикурейцем, насмешливым наблюдателем всех этих проказ!» «А вот Испания
с своей цветущей Андалузией, — уныло думал я, глядя
в ту сторону, где дед указал быть испанскому берегу.
После Кумуху
в последовательном
порядке идет опять ряд мелких горных речек
с удэгейскими названиями: Сюэн (по-русски Сваин, на картах — река Бабкова), потом Омосо, Илянту и Яктыга.
В истоках Омосо есть гора
с голой вершиной, которая поэтому и названа
Голой. Другая гора, Высокая, находится недалеко от моря, между реками Омосо и Илянту. Участок берега моря от реки Кумуху к северу до мыса Сосунова занят выходами гранитов, гнейсов и сиенитов.
Хребет, по которому мы теперь шли, состоял из ряда
голых вершин, подымающихся одна над другою
в восходящем
порядке. Впереди,
в 12 км, перпендикулярно к нему шел другой такой же хребет.
В состав последнего
с правой стороны входила уже известная нам Тазовская гора. Надо было достигнуть узла, где соединялись оба хребта, и оттуда начать спуск
в долину Сандагоу.
Домочадцы качали
головой и говорили: «Er hat einen Raptus»; [«Он человек
с причудами» (нем.).] благотворительные дамы говорили: «C'est un brave homme, mais се n'est pas tout à fait en règle là», [«Этот человек честный, но тут вот у него не все
в порядке» (фр.).] и они указывали на лоб. А Гааз потирал руки и делал свое.
Здесь Галактиона нашла Харитина. Она шла, обмахиваясь веером,
с развязностью и шиком настоящей клубной дамы. Великолепное шелковое платье тащилось длинным шлейфом, декольтированные плечи,
голые руки — все было
в порядке. Но красивое лицо было бледно и встревожено. Она сначала прошла мимо, не узнав Галактиона, а потом вернулась и строго спросила...
Как жаль мне, добрый Иван Дмитриевич, что не удалось
с вами повидаться; много бы надобно поговорить о том, чего не скажешь на бумаге, особенно когда
голова как-то не
в порядке, как у меня теперь. Петр Николаевич мог некоторым образом сообщать вам все, что от меня слышал
в Тобольске. У Михайлы Александровича погостил
с особенным удовольствием: добрая Наталья Дмитриевна приняла меня, как будто мы не разлучались; они оба
с участием меня слушали — и время летело мигом.
Все это утро я возился
с своими бумагами, разбирая их и приводя
в порядок. За неимением портфеля я перевез их
в подушечной наволочке; все это скомкалось и перемешалось. Потом я засел писать. Я все еще писал тогда мой большой роман; но дело опять повалилось из рук; не тем была полна
голова…
— Женишься на тридцать пятом году, — говорил Петр Иваныч, — это
в порядке. А помнишь, как ты тут бесновался
в конвульсиях, кричал, что тебя возмущают неравные браки, что невесту влекут как жертву, убранную цветами и алмазами, и толкают
в объятия пожилого человека, большею частью некрасивого,
с лысиной. Покажи-ка
голову.
Адмиральша, Сусанна и майор перешли
в квартиру Миропы Дмитриевны и разместились там, как всегда это бывает
в минуты катастроф, кто куда попал: адмиральша очутилась сидящей рядом
с майором на диване и только что не склонившею
голову на его плечо, а Сусанне, севшей вдали от них и бывшей, разумеется, бог знает до чего расстроенною, вдруг почему-то кинулись
в глаза чистота,
порядок и даже щеголеватость убранства маленьких комнат Миропы Дмитриевны:
в зальце, например, круглый стол, на котором она обыкновенно угощала карабинерных офицеров чаем, был покрыт чистой коломянковой салфеткой; а про гостиную и говорить нечего: не говоря о разных красивых безделушках, о швейном столике
с всевозможными принадлежностями, там виднелось литографическое и разрисованное красками изображение Маврокордато [Маврокордато Александр (1791—1865) — греческий патриот, организатор восстания
в Миссолонги (1821).], греческого полководца, скачущего на коне и
с рубящей наотмашь саблей.
В хаотическом виде все эти мысли мелькали
в голове помпадура. Одну минуту ему даже померещилось, что он как будто совсем лишний человек, вроде пятого колеса
в колеснице; но
в следующее затем мгновение эта мысль представилась ему до того обидною и дикою, что он даже весь покраснел от негодования. А так как он вообще не мог
порядком разобраться
с своими мыслями, то выходили какие-то душевные сумерки,
в которых свет хотя и борется
с тьмою, но
в конце концов тьма все-таки должна остаться победительницею.
Часа через три он возвратился
с сильной головной болью, приметно расстроенный и утомленный, спросил мятной воды и примочил
голову одеколоном; одеколон и мятная вода привели немного
в порядок его мысли, и он один, лежа на диване, то морщился, то чуть не хохотал, — у него
в голове шла репетиция всего виденного, от передней начальника губернии, где он очень приятно провел несколько минут
с жандармом, двумя купцами первой гильдии и двумя лакеями, которые здоровались и прощались со всеми входящими и выходящими весьма оригинальными приветствиями, говоря: «
С прошедшим праздничком», причем они, как гордые британцы, протягивали руку, ту руку, которая имела счастие ежедневно подсаживать генерала
в карету, — до гостиной губернского предводителя,
в которой почтенный представитель блестящего NN-ского дворянства уверял, что нельзя нигде так научиться гражданской форме, как
в военной службе, что она дает человеку главное; конечно, имея главное, остальное приобрести ничего не значит; потом он признался Бельтову, что он истинный патриот, строит у себя
в деревне каменную церковь и терпеть не может эдаких дворян, которые, вместо того чтоб служить
в кавалерии и заниматься устройством имения, играют
в карты, держат француженок и ездят
в Париж, — все это вместе должно было представить нечто вроде колкости Бельтову.
Марина(покачав
головой).
Порядки! Профессор встает
в двенадцать часов, а самовар кипит
с утра, все его дожидается. Без них обедали всегда
в первом часу, как везде у людей, а при них
в седьмом. Ночью профессор читает и пишет, и вдруг часу во втором звонок… Что такое, батюшки? Чаю! Буди для него народ, ставь самовар…
Порядки!
— Да что ты, Мильсан, веришь русским? — вскричал молодой кавалерист, — ведь теперь за них мороз не станет драться; а бедные немцы так привыкли от нас бегать, что им
в голову не придет
порядком схватиться — и
с кем же?..
с самим императором! Русские нарочно выдумали это известие, чтоб мы скорей сдались, Ils sont malins ces barbares! [Они хитры, эти варвары! (франц.)] Не правда ли, господин Папилью? — продолжал он, относясь к толстому офицеру. — Вы часто бываете у Раппа и должны знать лучше нашего…
И мы шествуем
в таком
порядке: впереди идет Николай
с препаратами или
с атласами, за ним я, а за мною, скромно поникнув
головою, шагает ломовой конь; или же, если нужно, впереди на носилках несут труп, за трупом идет Николай и т. д. При моем появлении студенты встают, потом садятся, и шум моря внезапно стихает. Наступает штиль.
Истомин подошел к двери Маниной комнаты и остановился. Дверь была отворена и позволяла видеть всю внутренность покоя. Комната была
в своем обыкновенном
порядке: все было
в ней безукоризненно чисто, и заходившее солнце тепло освещало ее сквозь опущенные белые шторы. Маня,
в белом пеньюаре,
с очень коротко остриженными волосами на
голове, сидела на своей постели и смотрела себе на руки.
Гришка встал, чесал
голову, чесал спину и никак не мог очнуться. Насилу его умыли, прибрали и повели
с женою
в избу, где был готов завтрак и новая попойка. Но тут же были готовы и пересуды. Одни ругали Настю, другие винили молодого, третьи говорили, что свадьба испорчена, что на молодых напущено и что нужно съездить либо
в Пузеево к знахарю, либо
в Ломовец к бабке. Однако так ли не так, а опять веселья не было, хотя подпили все опять на
порядках.
Девушка эта, наделенная от природы очень способною
головою, но беспокойнейшим воображением, не поладив
с порядками родительского дома, приехала из Москвы
с намерением жить
в Петербурге своим трудом.
Как изменился он
с тех пор, как мы
в первый раз
с ним встретились: здоровый и свежий цвет лица его был бледен, густые волосы, которые он прежде держал всегда
в порядке, теперь безобразными клочками лежали на
голове; одет он был во что попало; занятый, как видно, тяжелыми размышлениями, он, впрочем, не переставал прислушиваться, что делалось
в соседней комнате.
Различные мысли без всякого
порядка приходили ему
в голову в продолжение целой ночи; то представлялся ему добрый Владимир Андреич, так обласкавший его (Владимир Андреич показался Павлу очень добрым), то невеста — девушка, от которой он еще поутру был так далек, которой почти не надеялся никогда видеть, но вдруг не только видел ее, но сидел
с нею, говорил: она невеста его, она, говорят, влюблена
в него, и недели через две, как объявил уже Владимир Андреич, она сделается его женою.
Приведя
голову в порядок, она вынула из комода пузырек
с белою жидкостью и начала оною натирать лицо, руки и шею; далее, вынув из того же комода ящичек
с красным порошком, слегка покрыла им щеки.
В голове и сердце накопилось так много прекрасного;
в существующем
порядке дел замечено так много нелепого и бесчестного; масса людей, «сознающих себя выше окружающей действительности», растет
с каждым годом, — так что скоро, пожалуй, все будут выше действительности…
Ночь была месячная, и сквозь ставни, неплотно затворявшиеся, упадал
в комнату бледный луч луны. Алеша лежал
с открытыми глазами и долго слушал, как
в верхнем жилье, над его
головою, ходили по комнатам и приводили
в порядок стулья и столы.
Никогда
в другое время
в моей
голове мысли высшего
порядка не переплетались так тесно
с самой низкой, животной прозой, как
в эту ночь…
— Да, — спохватившись обращается он к ней снова, не переставая работать локтями и плечами: — совсем из
головы выскочило, надо же мне вам представиться. Так вот: меня зовут Горей… То есть, Игорем, виноват. Игорь Корелин, ученик седьмого класса Н-ой гимназии, имей от роду шестнадцать
с половиной лет. Как видите, все
в порядке. A теперь, куда прикажете вас довести?
Один экзамен сбыли. Оставалось еще целых пять, и
в том числе география, которая ужасно смущала меня. География мне не давалась почему-то: бесчисленные наименования незнакомых рек, морей и гор не укладывались
в моей
голове. К географии, к тому же, меня не подготовили дома, между тем как все остальные предметы я прошла
с мамой. Экзамен географии был назначен по расписанию четвертым, и я старалась не волноваться. А пока я усердно занялась следующим по
порядку русским языком.
Когда гости разъехались и молодые остались одни
в гостиной — Анна Александровна занялась
с прислугой приведением
в порядок столовой — Елизавета Петровна подошла к мужу и, положив ему руки на плечи, склонилась
головой ему на грудь и вдруг заплакала.
Моя совесть совершенно спокойна.
Голова не занята вздором, как прежде. Я не хандрю, не требую птичьего молока. Все пришло
в порядок. Я начинаю любить жизнь и нахожу, что
с уменьем можно весь свой век прожить припеваючи, как говорит Домбрович,"
с прохладцей", и сделать так, чтобы любовные дела не требовали никаких жертв.
После посещения соборов Архангельского и Благовещенского императрица опять села
в парадную карету и тем же
порядком отправилась к зимнему своему дому, что на Яузе. Когда она подъехала к триумфальным синодальным воротам, то ее здесь встретили сорок воспитанников Славяно-греко-латинской академии. Они были одеты
в белые платья
с венцами на
головах и
с лавровыми ветвями
в руках и пропели императрице кантату, восхвалявшую ее и наступившее
с нею благодатное время для России.
В апреле месяце Ростов был дежурным.
В 8-м часу утра, вернувшись домой, после бессонной ночи, он велел принести жару, переменил измокшее от дождя белье, помолился Богу, напился чаю, согрелся, убрал
в порядок вещи
в своем уголке и на столе, и
с обветрившимся, горевшим лицом,
в одной рубашке, лег на спину, заложив руки под-голову. Он приятно размышлял о том, что на-днях должен выйти ему следующий чин за последнюю рекогносцировку, и ожидал куда-то вышедшего Денисова. Ростову хотелось поговорить
с ним.